13 марта 2017
В Москве скоро откроется весенний балетный сезон. В преддверии этого события корреспондент «Утра» побеседовала с ведущим артистом балета Государственного академического театра классического балета Николаем Чевычеловым о танце, досуге, воплощениях и том, что отличает русскую школу балета от остальных.
«Лебединое озеро». Фото: Алексей Панков
«Утро»: Николай, расскажите, какую программу предложит Государственный академический театр классического балета Наталии Касаткиной и Владимира Василева москвичам и гостям столицы в Государственном Кремлевском дворце на открытии весеннего сезона с 15 по 19 марта?
Николай Чевычелов: в этом году мы даем «Лебединое озеро», спектакль состоится 15-го числа во Дворце съездов, затем 16-го - «Спартак», 17-го зрители увидят «Спящую красавицу» и 19-го - «Золушку».
«У»: Волнительно ли для вас выступать в Кремле?
Н.Ч.: Знаете, все-таки нет. Не более волнительно, чем на любой другой сцене.
«У»: А у вас есть понятие «любимая сцена» и от чего оно зависит?
Н.Ч.: Да, есть. И это, конечно же, «Новая опера», где мы танцуем и даем спектакли на протяжении многих лет. Этот театр намолен, он пропитан духом балета. И я бы сказал, что понятие «любимая» не зависит от удобства или оснащения сцены, только от самого театра. Например, Кремлевский дворец это хорошая сцена, да, но, как мне кажется, она не совсем театральная. Вернее, для гала-концертов и шоу там все прекрасно, а для балета немного не подходит. А если мы посмотрим на «Новую оперу», то в ней присутствует дух театра, так же как он есть и в петербургских театрах: Александринском, Михайловском, на старой сцене Мариинки, в БДТ - мы везде танцевали, и везде присутствует, ощущается дух театра.
«У»: Николай, с вашим участием вышло много спектаклей. А есть ли какая-то работа, которую вы можете охарактеризовать как лучшую для себя?
Н.Ч.: Наверное, назвать конкретный балет я не смогу - они все любимые, и даже если партия не ведущая, а второстепенная - в театре она называется «корифейская партия». Они все хороши, тем более что они все разные, потому что от спектакля к спектаклю мы что-то добавляем, меняем или убираем не в ущерб танцевальной партии. Работа над спектаклем не прекращается никогда, она возобновляется снова и снова.
Наверное, гораздо легче будет выделить самую сложную партию, и это наше классическое наследие, балет «Жизель», партия Альберта. Она сложна и физически, и эмоционально, там есть «что поделать». Кроме того, необходимо донести до зрителя те эмоции, переживания, что испытывает герой. Так же, на мой взгляд, сложные партии Ромео и Меркуцио в «Ромео и Джульетте» и в «Сотворении мира» в постановке Касаткиной Натальи Дмитриевны и Василева Владимира Юдича. В «Сотворении мира» в первом акте необходимо показать себя ребенком, во втором в один миг перевоплотившегося в мужчину.
«У»: Эмоции, роли, постоянный труд… Скажите, при таком графике получается отдыхать?
Н.Ч.: Смотря что понимать под «отдыхом». Если проваляться целый день на диване - то, наверное, иногда получается. А если говорить в более широком смысле о том, как я провожу досуг, то я не большой любитель спортивного времяпрепровождения (смеется) , все-таки мне по душе спокойные прогулки, потому что работа у меня интенсивная, график, если можно так выразиться, ненормальный, приходится много переживать - не только за свои спектакли, но и за своих учеников, как у них все получится. И если есть время, я иду в парк или в храм, сижу на лавочке на набережной с книгой.
«У»: А есть возможность посидеть на лавочке, узнают поклонники?
Н.Ч.: Я стараюсь уходить совсем подальше (смеется) . Хотя, конечно, бывает, особенно там, где много народа. В ТЦ, например, часто подходят девушки - «Вы нам так нравитесь!» - и просят вместе сфотографироваться, берут автограф. Я не отказываю, это приятно и здорово, что балет популярен у молодежи.
«У»: Николай, вы - заслуженный артист России. Что для вас значит это звание?
Н.Ч.: Для меня это некий знак со стороны правительства, которое отметило заслуги театра в искусстве и мой труд в частности. Что же до меня - я не могу сказать, что просыпаюсь с утра и сразу думаю: «У меня звание заслуженного артиста», есть оно и есть, как сейчас говорят, корона не выросла. Даже несмотря на все звания, регалии и прочее человек должен оставаться человеком и продолжать идти вперед. В нашей профессии люди всю жизнь учатся и шаг за шагом идут вперед.
«Спартак». Фото: Алексей Панков
«У»: Об этом рано говорить, но есть планы по завершении танцевальной карьеры?
Н.Ч.: Пока в приоритете преподавание. Хочется продолжать, тем более если молодые артисты хотят, и я вижу горящие глаза, интерес, желание становиться лучше, для меня это очень приятно и ценно.
«У»: У Вас есть ученики?
Н.Ч.: Сейчас я могу сказать да, у меня появились молодые артисты, с которыми работаю, и стараюсь передать им те знания, которые сам получил, когда работал - и продолжаю работать! - с педагогом. Я стараюсь воспитывать ребят и передавать ту старую школу, которой меня научили когда-то.
«У»: Рассматриваете преподавание как способ воплотиться в своих учениках?
Н.Ч.: Нет-нет, я хочу передать ученикам тот опыт, который у меня есть. Более того, я считаю, что не имею право сам судить об уровне своего мастерства - для этого есть зрители, педагоги и критики. А вот сделать учеников лучше, чем они есть, вытащить то, что сидит внутри, - это очень сложно. Человек приходит после училища, у него есть данные, но помимо данных нужно еще развить и сценическую выносливость, научить общению с партнерами, будь то ведущий солист, корифейный актер или кордебалет. Требуется развить актерский талант, чтобы они смогли донести до зрителя те эмоции, те переживания, которые заложены в спектакль, которые присущи именно российскому, русскому балету. Понимаете, на западе артисты по технике ушли вперед, но они холодные, неинтересные с точки зрения актерской игры. И на данный момент из западных артистов балета я не могу выделить ни одного именно по артистизму и передаче эмоций. Я уверен, наша задача - сохранить русский балет как воплощение того или иного образа на сцене. Балет с истинно русской душой.
Самые сложные партии русского классического балета - Одетты и Одиллии в «Лебедином озере» Чайковского - в театре имени Мусы Джалиля готовят с восемнадцатилетней Екатериной Одаренко. В этих ролях 30 октября она дебютирует на казанской сцене.
История Кати похожа на историю первого солиста нашей труппы Олега Ивенко: они оба с Украины, в разное время учились в Харьковской хореографической школе и продолжили обучение в Белорусском хореографическом колледже в Минске. Это Олег посоветовал Кате продолжить карьеру в театре имени Джалиля. Начинала же она в труппе Moscow City Ballet, также известной как «Театр классического балета Виктора Смирнова-Голованова».
Я всегда хотела работать в России, - говорит Катя. - Когда окончила Белорусский хореографический колледж, мне было 17 лет. По закону я, гражданка Украины, несовершеннолетняя, не имела права устроиться в таком возрасте на работу в государственный театр в России. Поэтому приняла приглашение от частной труппы Смирнова-Голованова.
- В Moscow City Ballet вас сразу пригласили на положение примы-балерины?
Да. Им нужна была балерина на партии Одетты и Одиллии в «Лебедином озере». Насколько мне известно, меня приметили на международных конкурсах, к которым меня готовили мои любимые педагоги, мои балетные мама и папа - Юлия Дядко и Константин Кузнецов.
- Много у вас уже было конкурсов?
Если говорить про престижные, то только два: международные в Варне и в Москве. Я выступала в младшей возрастной группе, на обоих конкурсах стала дипломантом, а в Варне мне еще присудили приз «Юной перспективной балерине» от японской фирмы «Сильвия Ко». Кстати, своеобразным конкурсом был и кастинг в балетную труппу театра имени Джалиля. Педагоги и руководство театра смотрели, как я делаю урок, а потом попросили станцевать «черное» па-де-де из «Лебединого...». Партнера дали...
- Легко давалась вам учеба?
Сначала было очень тяжело. Некоторые специалисты даже говорили, что балет - это не мое. У меня не хватало данных: выворотность ног, например, была неидеальной. А потом так вышло, что те же самые специалисты начали говорить, что во мне явно что-то есть, что из меня выйдет толк.
- А вы сами, наверное, всегда это про себя знали?
Я всегда хотела быть балериной. Папа мне с детства говорил: «Если ты, Катя, за что-то берешься, старайся стать в этом лучшей!». И я стараюсь... Иногда думаю: всякое в жизни случается, если придется оставить балет, то чем же я буду заниматься? И ничего в голову не приходит. Вижу себя только в балете. Ну, может, профессия драматической актрисы наиболее мне близка...
- Почему вы стремились работать именно в России?
А где еще, если я люблю русский классический балет?..
- Где вы станцевали свое первое «Лебединое озеро»?
В Абу-Даби, в концертном зале «Аудиториум» отеля-дворца Emirates Palace. Моим первым принцем Зигфридом был Талгат Кожабаев... Потом танцевала Одетту и Одиллию в основном в Англии. Сколько уже «Лебединых...» у меня было? Я не считаю. Но за двадцать уже точно перевалило.
- Вам ближе черный лебедь, Одиллия, или белый, Одетта?
Черный. Он в эмоциональном плане ярче. Мне легче выразить на сцене силу и коварство Одиллии...
- А в чем, на ваш взгляд, основная сложность этого балета для балерины?
В том, что не только ноги должны демонстрировать филигранную технику. Но еще и руки. Разная пластика рук должна быть у Одетты и у Одиллии.
- Кто будет вашим партнером в казанском спектакле?
Точно еще неизвестно. Сейчас я репетирую с Ильнуром Гайфуллиным. Возможно, будет рассматриваться вариант моего дуэта с Нурланом Канетовым... Репетиции ведет педагог Валентина Прокопова, мне очень нравится с ней работать.
- Ваши первые впечатления от казанской балетной труппы отличаются от сегодняшних?
Нет. Мне по-прежнему все здесь нравится: театр, условия для работы, сама работа и люди, которые окружают. Труппа очень сильная, особенно мужской состав. В первый день я даже понять не могла, кто здесь из кордебалета, а кто - солисты.
Майя Плисецкая. Лучшие балетные партии. ВИДЕО
Второго мая на 90-м году жизни скончалась знаменитая балерина Майя Плисецкая. Причиной смерти стал сердечный приступ.
Ниже - видео известных балетных партий великой балерины.
Майя Плисецкая. Умирающий лебедь
Майя Плисецкая. Кармен
Майя Плисецкая. Китри
Майя Плисецкая. Айседора
Майя Михайловна Плисецкая (20 ноября 1925, Москва, СССР - 2 мая 2015, Мюнхен, Германия) - артистка балета, представительница театральной династии Мессерер - Плисецких, прима-балерина Большого театра СССР.
Народная артистка СССР (1959), лауреат премии Анны Павловой Парижской академии танца (1962), лауреат Ленинской премии (1964), Герой Социалистического Труда (1985), полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», лауреат множества других наград и премий, почётный доктор университета Сорбонны, почётный профессор МГУ имени М. В. Ломоносова, почётный гражданин Испании.
Также снималась в кино, работала как балетмейстер и как педагог-репетитор; автор мемуаров. Была супругой композитора Родиона Щедрина.
Родилась в Москве в семье известного советского хозяйственного деятеля Михаила Эммануиловича Плисецкого и актрисы немого кино Рахили Михайловны Мессерер.
Дядя - артист балета, балетмейстер, народный артист СССР (1976) Асаф Михайлович Мессерер (1903-1992). Братья - балетмейстеры Александр и Азарий Плисецкие. Кузен - театральный художник Борис Мессерер.
С 1932 по 1936 годы жила на Шпицбергене, где её отец сначала работал первым руководителем «Арктикугля», а впоследствии - и генеральным консулом СССР.
В ночь с 30 апреля на 1 мая 1938 года Михаил Плисецкий был арестован, осуждён и в этом же году расстрелян (реабилитирован во время хрущёвской оттепели). Мать Плисецкой была выслана в Казахстан в Акмолинский лагерь жён изменников Родины. Вернулась в Москву весной 1941. Чтобы девочка не была отдана в детский дом, маленькую Майю удочерила её тётя по материнской линии, балерина, солистка Большого театра, Суламифь Мессерер.
С сентября 1941 года по сентябрь 1942 года находилась с семьёй в эвакуации в Свердловске. В городе не было возможности для постоянных занятий балетом, однако первое выступление с номером «Умирающий лебедь» состоялось именно здесь.
В 1943 году, после окончания Московского хореографического училища (педагоги Е. П. Гердт и М. М. Леонтьева), Майя Плисецкая была принята в труппу Большого театра. Вскоре перешла на сольные партии и утвердилась в статусе прима-балерины.
В 1958 году вышла замуж за композитора Родиона Щедрина.
После распада СССР жила преимущественно в Мюнхене (Германия), время от времени вместе с мужем приезжала в Москву или Санкт-Петербург, также ездила в Литву, где у неё была дача неподалёку от Тракайского замка (Майя Плисецкая имела литовское гражданство - она и Родион Щедрин первыми из россиян получили литовские паспорта).
Согласно завещанию, прах балерины будет развеян над Россией.
«Последняя воля такова. Тела наши после смерти сжечь, и когда настанет печальный час ухода из жизни того из нас, кто прожил дольше, или в случае нашей одновременной смерти оба наши праха соединить воедино и развеять над Россией» , - сообщил ее муж Родион Щедрин.
